- Странная ты, Вика. Другая бы на твоём месте радовалась. Машина в семье появилась, да ещё, считай, с пятидесятипроцентной скидкой.

Скидке я особо радовалась, добавить нечего.

После утренней пробежки, я снова у подъезда встретилась с Жанной. Это был наш каждодневный с ней ритуал. Мы встречались по утрам, болтали недолго, а по выходным поднимались к ней и пили кофе с печеньем. Сегодня мне кофе пить было некогда, а пожаловаться хотелось. Я стояла, смотрела на новенький синий «хёндай» и жаловалась подруге на то, что, судя по всему, есть нам скоро будет не на что.

- А сколько платить? – спросила Жанка, тоже разглядывая наше новое семейное приобретение.

- Это мне предстоит выяснить. Но я с утра глянула цены в интернете. Они меня совсем не порадовали.

- Можно было взять не новую… - несмело проговорила Жанна. Я после этих слов многозначительно на неё глянула. Соседка вздохнула, а мне сказала в качестве поддержки: - Ладно, не расстраивайся, всё как-нибудь утрясется. Может, Вовка и, правда, на этой машине работу найдёт?

- Может, - согласилась я. – Или станет кататься к маме с папой за банками с закрутками и картошкой. А что, неплохое обеспечение семьи продуктами. С голода не умрём.

Жанна наклонилась, взяла Бубуню на руки, а сама усмехнулась.

- Вот только любимому ты этого не скажешь, тем более, в таком тоне. Это со мной можно позлорадствовать.

В ответ на это справедливое, надо сказать, замечание, я трусливо промолчала. А Жанна, когда мы прощались с ней в подъезде, вдруг предложила:

- Почему бы тебе не получить права? По крайней мере, не так обидно будет за машинку платить.

Хм. Об этом я не думала. Хотя, сомневаюсь, что мне позволят сесть за руль. Я даже представила лица Вовы и его родителей, их наполненные ужасом глаза. Даже вроде услышала голос Лидии Николаевны:

- Ты с ума сошла, Вика! Разве это женское дело?

К моему удивлению, вернувшись домой, я застала Вовку на кухне, попивающим кофе и жующим бутерброд. Уже привыкла, что по утрам мы не встречаемся, что он спит едва ли не до обеда, утомившийся компьютерными боями и войнами. А вчера, на фоне ссоры и общих несогласий, спать он лёг вместе со мной, наверное, для того, чтобы демонстративно повернуться ко мне спиной, и вот посмотрите – на часах семь утра, а он бодр и готов к подвигам. Хотя, может, и не готов, это я так уж, для красного словца.

- Как пробежка?

- Хорошо. – Я заставила себя улыбнуться. Улыбнуться и не спрашивать его о выплатах за машину. Хотя, меня это сильно, очень сильно интересовало. – Пойду в душ, - сказала я ему.

Вовка выдал лихую ухмылку.

- Хочешь, я с тобой пойду?

Наверное, я должна была соблазниться. Но улыбка так и застыла у меня на губах. Попыталась найти вескую причину для отказа, чтобы ему не пришло в голову обидеться.

- Мне нельзя опаздывать на работу. У нас московская проверка.

Вовка немного скис, но не так сильно, как бы мне хотелось, чтобы полить своё самолюбие бальзамом.

- Что ж, ладно. Перенесем на выходные.

- Самое лучшее решение, - согласилась я.

И всё равно из дома я вышла позже обычного, на пятнадцать минут. Что было просто катастрофой. Привыкла, что по утрам Вовка не мешает мне собираться, ни своим присутствием, ни лишними разговорами. Я приходила с пробежки, принимала душ, наспех завтракала, переодевалась и выходила из квартиры. Чтобы успеть на автобус. Всегда и успевала. А вот сегодня не вышло.

- Давай я тебя отвезу, - просиял любимый. – У нас же теперь машина есть!

Я обувалась в прихожей, сунула ноги в туфли на каблуках. От предложения его решительно отказалась.

- Не стоит. Простоять в пробке я могу и на автобусе. Быстрее всё равно не приеду.

Вовка вышел ко мне в коридор, смотрел на меня расстроенно, будто большой ребёнок. С претензией и укором. И даже сказал:

- Вечно всё портишь.

Я замерла с сумкой в руках. Посмотрела на него.

- Почему ты так говоришь?

- А разве я не прав? Неужели нельзя просто порадоваться?

- Я порадуюсь, когда мне не придётся думать о том, чем платить за эту машину.

- Ну, вот ты опять!..

- Вова, перестань вести себя, как ребёнок, - не выдержала я. – Я ведь знаю, что ты сам всё прекрасно понимаешь. Просто сейчас ты не хочешь думать о проблемах. А они есть, и никуда не делись. И не денутся, к сожалению. И если мы не заплатим следующий взнос, то через месяц-другой машинки у тебя не будет.

- Мне не нравится то, какой ты стала, - заявил он. – Скупой и злой.

Эти слова прозвучали будто пощёчина, но я лишь голову выше вскинула.

- А мне не нравится, каким стал ты, - проговорила я. Окинула его взглядом. – Ты из маек с шортами уже не вылезаешь. И из дома почти не выходишь. Я переживаю за тебя, Вова.

Плодотворно прошло утро, не правда ли? Я выскочила из квартиры, сбежала вниз по ступенькам, вышла из подъезда, и тогда уже позволила себе всхлипнуть от обиды и смахнуть слёзы. Явиться на работу с красными от слёз глазами и поплывшим макияжем было бы совершенно неуместно.

На работу я опоздала. Пусть всего на семь минут, но тоже неприятно, особенно, если моё опоздание будет замечено. До кабинета я буквально бежала, не забывая сбавлять шаг и улыбаться, попадающимся мне встреч людям. Чтобы они не думали, что я тороплюсь и опаздываю. Влетела в кабинет и поспешила прикрыть за собой дверь.

- Привет, девочки.

- Вик, ты чего, звонить уже хотели!

- Автобус опоздал, - соврала я. Села на свой стул, откатилась на нём назад и сунула сумку в нижний ящик стола. Ну вот, я на работе. Нажала на кнопку включения компьютера, облегчённо выдохнула, и в этот момент дверь кабинета открылась, и показался Руслан Борисович. Снова при галстуке, какой-то беспокойный и с недовольно поджатыми губами. Остановился в дверях, окинул внимательным взглядом наш кабинет, засмотрелся на электрический чайник на подоконнике и вазочку с печеньем, и шикнул на Свету, что сидела к этому беспределу ближе всех:

- Спрячь.

Та тоже недовольно поморщилась и даже пробормотала себе под нос что-то вроде:

- Подумаешь… - Но потянулась к нарушениям порядка, выявленным начальством. А Руслан Борисович, тем временем, взглянул на меня, в упор.

- Захарова, а ты ко мне в кабинет зайди.

Я моргнула. Переглянулась с девчонками.

- Сейчас?

- Нет, минут через пятнадцать. Разговор к тебе есть, - сообщил он, и следом многозначительно добавил: - Серьёзный.

Ну вот, всё-таки моё опоздание просекли. Ещё и премии лишат.

Я кивнула, в знак того, что поняла, на всякий случай скромно опустила глаза к бумагам на столе. Вот только начальник уже вышел. Закрыл за собой дверь, а девчонки тут же возмущённо фыркнули.